Многие органи­зации не назначили своих делегатов (о выборах не могло идти и речи), другие даже не были оповещены. Самой многочисленной, самой дисциплинированной и организованной – крестьянской организации – было предоставлено лишь 30 мест. Ей же предстояло выдвинуть своих делега­тов в Сфатул Цэрий только 18 января  1918, на своем Съезде. Кишиневская городская Дума направила своих делегатов «лишь в целях информирова­ния». Аккерманское земство не послало своих представителей, считая Сфатул Цэрий «бесполезным органом». Неизвестно, кто представлял Хотинский уезд. Представители различных организаций кооптировались с одного заседания на другое. Таким образом, одни делегаты обсуждали одно, другие голосовали за другое... 21 ноября 1917 года 95 делегатов (из 150!), собравшиеся на заседание по образованию Сфатул Цэрий, утвердили именно такой орган руководства края. По предложению направлен­ного из Петрограда П. Ерхана председателем Сфатул Цэрий был избран И. Инкулец, тоже посланец Петрограда.

Не случайно, уже с первых дней Сфатул Цэрий обоснованно резко критиковали за то, что он был создан в кулуарах, что население не знало о его организации, что не была соблюдена пропорциональность национальностей... Обвиняли «в тенденции отделиться от России», в том, что все, что делает, «соответствует интересам Румынии». Эсеры (социал-революционеры) заявили на своем съезде, что «считают необ­ходимым подчеркнуть свое отношение к некоторым тенденциям сепара­тизма, стремлению оторвать Бессарабию от демократической России и присоединить ее к самодержавной Румынии». Сознавая опасность этого политического и административного хаоса, видя, что вся работа Сфатул Цэрий сводится лишь к пустословию, Комитет по защите революции уже 10 ноября 1917 года решил «взять на себя контроль правильного управления всеми административно-социальными учреждениями Кишинева и всей губер­нии». Следует отметить, что в Комитет по защите революции входили и представители Советов.

Между тем, в период 26-28 ноября 1917 года в «Бессарабии» состоялись выборы в Учредительное Собрание России, которые показали, что у большевиков не было авторитета в крае. Еще менее популярной была Молдавская Национальная Партия, которая набрала только 2,2% голосов и не обес­печила себе ни одного кандидата. Примечательно, что «углубители ре­волюции» И. Инкулец и П. Ерхан баллотировались в Учредительное Собрание не как лидеры Сфатул Цэрий, а как представители губернс­кого Совета крестьян, а П. Халиппа баллотировался не по списку формирования, лидером которого был – МНП, а крестьянского Совета.

К концу ноября 1917 года в Молдове между Прутом и Днестром ни одна из политических группировок, претендовавших на власть, не имела замет­ного приоритета. Реальную власть могло получить только  то формирование, которое пользовалось бы поддержкой военных. За свое короткое и драматичес­кое существование Сфатул Цэрий не сумел (не захотел) привлечь на свою сторону солдатскую массу и направить ее силу на защиту интере­сов именно этой массы. Это было другой неблагоприятной стороной политики Сфатул Цэрий. Более того, со  временем, к концу 1917 года, Сфатул Цэрий из-за своей хаотической, двуличной политики утратил доверие и тех отрядов, которые объявляли ему о своей поддержке.

В этом контексте отметим, что к концу ноября в Кишиневе была образована самостоятельная большевистская организация, в основном из солдат, которая, однако, была далеко от социальных, национально-культурных потребностей местных жителей. «В большинстве своем солдаты были не местными, не молдаванами, –  отмечал большевик С. Рубан (Бантке),  –  а приезжими, временно расквартированными в Кишиневе». После конференции большевиков в Кишиневе (4 декабря 1917), на которой лидером был выбран Я. Мелешин, это формирование начало действо­вать энергичнее: переизбрали состав Комитета по защите революции, сменили коменданта Кишиневского гарнизона. Все яснее становилось, в чьих руках сосредоточивается реальная власть.