Величие личности и деяния широкого европейского звучания – блестящие победы в битвах с превосходящими по силе противниками, достижения в области культуры, успехи на дипломатическом поприще Штефана III Великого, господаря и воевода Молдовы получили высокую оценку не только его современников, но и исследователей последующих эпох. Авторитетные деятели, известные ученые из разных стран и в наши дни, спустя более чем 500 лет после ухода в бессмертие Великого молдавского воеводы, все еще размышляют над загадкой, культурно-политическим явлением европейского масштаба: «Штефан III Великий – человек из Молдовы». В сороковых годах XX века румынский историк П. Панаитеску пытался ответить на вопрос «Кто был на самом деле Штефан Великий?», стремясь проникнуть в тайну «связи между Штефаном Великим и Молдовой», убежденный, что «исторические исследования недостаточно ее раскрыли».

С сожалением отмечая, что огромный вклад прославленного молдавского воеводы в защиту и сохранение культурной сокровищницы православного мира остается неисследованным, стремясь проникнуть в тайну «единства миссии культурного героя с миссией воина и правителя», известный болгарский историк Георгий Атанасов, доктор исторических наук, профессор Шуменского университета, заключает, что «эта сторона деятельности Штефана III Великого в самой Молдове не слишком известна».

Болгарский ученый отмечает: «Нам еще предстоит понять все величие этой фигуры» – Штефана III Великого, символа Молдовы. Этот известный историк попытался проникнуть в суть и определить истинные параметры молдавского культурно-политического явления по имени «Штефан Великий» и его благотворные последствия для всего православного мира. Суждения и заключения доктора исторических наук Георгия Атанасова относительно культурно-политической деятельности Штефана III Великого, оригинальные и вдумчивые достойны самого пристального внимания.

Последние его исследования связаны с поездками в Грецию, на Афон. Понятно, что роль Афона чрезвычайно значима для православного мира, многим известно достаточно хорошо о византийских, русских, болгарских, грузинских монастырях на Святой горе. Однако есть более важная тема, и именно она вызывает особое любопытство. Дело в том, что до сих пор никто не обращал серьёзного внимания на вклад молдавских господарей в сохранение Афона в самое тяжёлое для православия время: вторую половину XV – начало XVI века. Это времена, когда Византия – второй Рим – исчезла под ударами османов, когда вся греческая православная культура оказалась на грани полного исчезновения...

Следует обратить внимание на нюансы этой исторической картины. Где, например, был «Рим» в конце XV века, когда Византия уже пала, а Россия ещё только поднималась? Ведь православные страны в это время были либо завоёваны турецкими султанами, как Болгария и Сербия либо превратились в османских вассалов, как Валахия, Черногория или Грузия. И именно в этот период в полный голос, в качестве оплота Православия, заявила о себе Молдова Штефана Великого.

В православном мире тогда осталась только одна величина, на которую могла опереться древняя Православная вера – Штефан чел Маре. Афонские монастыри издавна были центрами религиозной и философской мысли всего православного мира. Именно отсюда вышли почти все константинопольские патриархи после падения Византии, отсюда же выходили митрополиты и другие церковные иерархи Болгарии, Греции и других стран (в том числе, в России – до конца XVI века, когда Москва обзавелась собственной патриархией). Покорив народы Балкан, султаны попытались ликвидировать этот центр. Просто разогнать монахов они не могли – не их метод (уже тогда османы проявляли внешнюю терпимость к христианству). И Султаны просто «не замечали» этот центр христианства, надеясь, что в отсутствии финансирования Афон постепенно утратит свою силу и значение в христианском мире. Кто же сорвал этот план? Кто выплачивал за афонских монахов их налоги и долги, наделял их имениями в своих землях, одним словом, помог монастырям выжить в самое критическое время? Оказывается, это был молдавский господарь. Представим себе, что было бы, если бы он этого не сделал… Знаменитый Зографский болгарский монастырь св. Георгия является одним из крупнейших на Афоне. Великолепный, настоящий феодальный замок с ктиторскими надписями и эмблемами господарей. Из этих надписей видно, что громадный придел Зографа был построен Петром Рарешем, последним из коронованных сыновей Штефана Великого. Далее, в главном зале монастыря вывешен громадный красный штандарт самого Штефана, представляющий образ святого Георгия.

И опять посвятительная надпись. В библиотеке монастыря множество документов XV–XVI вв., связанных с Молдовой. В них, в частности, говорится о вотчинах, которые получили афонские монастыри от молдавского господаря. Сегодня на Афоне работают, в основном, французские и сербские специалисты, в Сербии очень хорошая школа византологии. Правда, они исследуют больше свои монастыри – сербские (Хилендарский), болгарские. Но и здесь заметно сильное молдавское присутствие, хотя оно, к сожалению, до сих пор не изучено. На стенах масса прочерченных надписей – граффити, оставленных молдавскими паломниками. Величие Штефана проявилось в поддержке Православия не меньше, а, пожалуй, даже больше, чем в победах его оружия. На Афоне было изучено иконография образов Штефана Великого и его небесного покровителя – святого Георгия.

В христианском пантеоне мученик Георгий – первый воин, предводитель и заступник воинства. Среди «военных» святых его узнать легко: он – юный, без бороды, в отличие от всех прочих. И если убивает врага, то этот враг – никогда не человек, только змей. Разве что в ранней грузинской иконографии Георгий убивал врага-человека, но и здесь византийская традиция вскоре вытеснила местную, грузинскую. Святой Георгий был покровителем византийских императоров. Затем в той же роли его приняли правители Второго Болгарского царства из династий Тертеров и Шишманов (у Асеней был другой покровитель – святой Димитрий).

Штефан выбрал себе того же небесного защитника. И это не случайно! Ведь многие монахи, литераторы, художники из Сербии и Болгарии спасались в Молдове от турецкого нашествия. И Штефан взял на вооружение символику и политическую философию этих царств, в свою очередь уходящую корнями в Византию. Таким образом, он объявлял себя преемником и византийских василевсов, и болгарских царей в вопросах сохранения Православия. Отсюда святой Георгий на его знамени в Афонском монастыре. Ещё интереснее знамя Штефана, хранящееся в Бухаресте. На нём изображён святой Георгий, сидящий на троне и попирающий ногами змея. И у него регалии Штефана Великого: прежде всего корона, как две капли воды схожая с той, что изображена на портретах господаря. Да и трон знаком по другим изображениям Штефана. Это сплав, переплетение иконографии благочестивого монарха и первого воина. В монастыре Воронец, сохранилось, наверное, самое интересное изображение - здесь Штефан стоит перед Христом, протягивая ему модель храма. Так изображают ктиторов – основателей и спонсоров монастырей. Между ними стоит святой Георгий. Он – покровитель господаря. Всё это имело в те времена глубокий смысл. Византийская философия исходила из того, что коль един Бог на небе, то един и Царь на земле. И Штефан в глазах тогдашнего православного мира стал земным избранником святого Георгия Победоносца. Почему же тогда Штефан не принял царский титул? Думаю, потому лишь, что это вызвало бы сильнейший конфликт с соседями – польскими и венгерскими королями. Пойти на такое с турецкой угрозой в тылу Штефан никак не мог.

Не забудем, что во всей Европе лишь Карл Великий и Симеон Болгарский осмелились принять титул, равный византийскому, императорскому. А уж потом его унаследовали преемники. Для него было бы безумием начинать борьбу с могущественными соседями из-за пустого титула. Его тщеславие было иным; оно сродни тщеславию художника, знающего, что истинные ценители его творений появятся только в будущем. Наряду с блестящими военными победами, высоко оцененными современниками, Штефан оставил после себя великую пирамиду молдавской культуры: монастыри, церкви, книги – все то, чего не так много было в Молдове до него. Молдова Штефана Великого оказалась основой всего фундамента последующего возрождения православной культуры и духовности на Балканах – в Греции, Сербии, Болгарии, она стала мостом к тому самому Третьему Риму, который утвердился в Московском царстве. Нам еще предстоит понять все величие этой фигуры, объединившей в себе миссию культурного героя с миссией воина и правителя. Нам предстоит еще реконструировать ту философию молдавского государства, которая была создана интеллектуальным кругом Штефана и которая в известном смысле, пусть неявно, дожила до наших дней. Десятки государств Средневековья ушло в небытие, а Молдова все еще существует и, кажется, обретает второе дыхание в своем развитии. Мы не знаем, кто был для Штефана его «героем», в чьих подвигах он черпал вдохновение для своих собственных поступков, но современники очень тонко уловили аналогию. В Ипатьевской летописи существует весьма неожиданная характеристика Штефана. Летописец – современник молдавского господаря, – горюющий о кончине Штефана, называет его вторым Александром Македонским. И это не преувеличение.

Александр, благодаря своим походам, сделал греческую культуру достоянием огромной евразийской ойкумены. Штефан, благодаря борьбе за независимость маленькой страны, сумел передать эстафету греко-византийской духовности многим другим народам.