В ближайших планах – “переговоры с остальными представителями молдавской власти по поводу Приднестровья и пребывания в нём российских войск” (об этом со ссылкой на советника президента по реинтеграции Василия Шову сообщило российское издание “Независимая газета”) и передача руководству НАТО соглашения о признании нейтрального статуса Республики Молдова, потому что “урегулирование приднестровского конфликта невозможно без документального международного признания нейтралитета РМ”. Также ходят слухи том, что в администрации президента идёт активная работа над новым планом урегулирования.

На этом фоне отсутствие результатов в этом вопросе у правящих партий выглядит как-то не совсем прилично. Шесть либерально-демократических правительств, в программах деятельности которых обязательно присутствовал пункт “Реинтеграция страны и укрепление государственности”, не сделали ни одной конкретной инициативы по приднестровскому урегулированию. Вместо этого девять пунктов Берлинского протокола (восстановление телефонной связи между берегами Днестра, импорт приднестровских грузов по железной дороге, решение проблемы с номерными знаками «ПМР», признание приднестровских документов об образовании), подписанного в июне прошлого года на встрече в формате “5+2”, до сих пор остаются на бумаге, хотя их планировалось решить за месяц.

Поэтому в ходе недавней встречи с действующим председателем ОБСЕ, министром иностранных дел Австрии Себастьяном Курцем премьер-министр Павел Филип просто был вынужден заявить, что пришло время обсудить особый статус приднестровского региона, но у официального Кишинёва одно принципиальное условие - никакой федерализации.

Если слухи не врут, и в администрации президента действительно пишется новый план приднестровского урегулирования, то это, скорее всего, как раз будет проект федерализации Республики Молдова.

Игорь Додон – федералист и не скрывает этого. Ещё в 2013 г., в десятую годовщину провала “плана Козака”, он в качестве лидера Партии социалистов презентовал документ под названием “Концепция основных принципов Молдавской Федерации”.

Забраковав два базовых подхода кишинёвских политиков к решению приднестровского конфликта - присоединение «ПМР» в качестве региона с сохранением статуса расширенной автономии (“такую схему постоянно продвигали на переговорах делегации из Кишинёва) и отказ от Приднестровья (“по мнению сторонников этой идеи, отказ от собственной реинтеграции поможет нашей интеграции в ЕС, а позже – объединению с Румынией”), председатель ПСРМ выступил за третий подход – федерализацию страны.

“Сценарий создания Молдавской Федерации позволит сохранить наши территории периода МССР, являясь при этом единственным реально достижимым подходом. Наши основные внешнеполитические партнёры (Брюссель, Берлин, Москва, Вашингтон) неоднократно давали понять, что идея федерализации Республики Молдова будет ими поддержана. В этой связи существует определённый международный консенсус, который мы сможем использовать для достижения нашей общей цели”, - заявил Игорь Додон осенью 2013 г.

Представленный им проект предусматривал создание трёх субъектов федерации – основной территории страны, «ПМР» и Гагаузской автономии без регламентирования вопроса возможности выхода субъектов федерации из её состава. Кроме того, документ предполагал закрепление нейтрального статуса демилитаризированного федеративного государства, создание двухпалатного парламента, установление статуса молдавского языка как государственного, а русского – как языка межнационального общения, осуществление делопроизводства на молдавском и русском языках и т.д. Правда, вопрос пребывания российских военнослужащих на территории Левобережья “проект Додона”, в отличие от “плана Козака”, никак не регламентировал.

Федералистом Игорь Додон остаётся и сегодня. О федерализации страны и предоставлении Приднестровью особого статуса он говорил после победы в первом туре президентских выборов. О том, что не изменил свою позицию и по-прежнему считает план федерализации одним из возможных выходов из кризиса, Додон заявил и в ходе недавнего визита в Российскую Федерацию.

В свою очередь представители правящих партий (и Павел Филип это ещё раз подчеркнул) являются категоричными антифедералистами. Либералы вообще подняли на флаг термин “федерализация” и сейчас активно им всех пугают: «Додон с Путиным разработали секретный план, чтобы держать Молдову на коротком поводке», «Федерализация уничтожит страну!», «Это прямой путь для международного признания российского анклава на левом берегу Днестра» и т.д.

“Если спросить тех, кто истерит на тему федерализации, о том, что именно их не устраивает в такой форме государственного устройства, то выяснится, что либо они совершенно не разбираются в вопросе, либо придумывают какие-то страшилки, - считает директор Института дипломатических, политических исследований и вопросов безопасности Валерий Осталеп. - Федерализация сама по себе – это концепт, он не статичен. Есть разные виды федераций – и по своей структуре, и по характеру взаимоотношений между федеральным государством в целом и его частями. Есть симметричные федерации – с одинаковым правовым статусом субъектов. К таковым относятся, например, США или Германия. Есть ассиметричные федерации, где у субъектов различный конституционно-правовой статус. Например, как в России. Есть централизованные федерации, есть децентрализованные. Есть “мягкие” федерации, субъекты которых имеют право выхода из состава, и так далее. То есть форм и видов федераций достаточно много, и какая из них может быть применена в Молдове – зависит только от нас, от того, как мы сами договоримся. А в случае Республики Молдова я не вижу никакого другого варианта решения приднестровской проблемы, если мы, конечно, хотим её решить, а не законсервировать ещё на пару десятков лет”.

Политолог Виталий Андриевский тоже считает, что федерализация – “это просто слово, понятие” и всё зависит от того, что именно будет в него вложено в ходе переговоров и обсуждений.

“К примеру, есть Российская Федерация и один из её субъектов – Чеченская Республика. В своё время Чечня воевала за свою независимость, но в итоге осталась в составе РФ. В какой-то степени это напоминает ситуацию с Приднестровьем. Сегодня Чечня имеет примерно такие же права, какими у нас обладает Гагаузия, то есть у неё нет своей армии, своей валюты или отдельного таможенного пространства. Если молдавская федерация будет иметь такое же содержание, то я не думаю, что кого-то в стране это напугает. Если же Приднестровье сохранит свою валюту, армию, таможенное пространство, да еще и вдобавок получит возможность налагать вето на те или иные вопросы, то такая форма федеративного устройства вряд ли в правобережной Молдове кого-то удовлетворит. То есть пугать следует не самой идеей федерализации страны, нужно говорить о том, какую форму и содержание эта идея может получить и какие последствия может иметь”, - считает политолог.
 
Сам Виталий Андриевский больше склоняется к немецкому варианту федерализма - сравнительно децентрализованной и симметричной федерации, при которой регионы располагают одинаковым объемом компетенций и обладают свободой в принятии местных законов, делегируя решение самых важных стратегических вопросов (оборона государства, валютная политика и прочее) федеральному правительству.

“Нашим регионам нужно дать больше прав, а проект федерализации как раз может обеспечить реальную местную автономию. Например, можно было бы учредить двухпалатный парламент, чтобы регионы были в нём представлены”, - считает политолог.

Вашингтон даже был готов взять на себя определенные расходы: когда в 2002 г. был разработан федерализационный проект ОБСЕ, американцы пообещали приднестровцам выплатить их внешний долг – 300 млн долларов плюс пеню за российский газ в обмен на согласие на широкую автономию в составе Федеративной Молдовы.

Молдавские «правые» сразу же восприняли эту идею в штыки. Они говорили, что федерализация приведёт к гибели РМ как государства, и что не может быть и речи о федерации “между криминальным режимом Смирнова и ущербной, нелепой демократией, характерной для Молдовы”. Но на самом деле «правые» партии беспокоило не это, а совсем другое.

Согласно ст.26 федерализационного проекта ОБСЕ 2002 г., парламент будущей Федеративной Республики Молдова должен был состоять из двух палат – палаты представителей и палаты законодателей. В нижней палате должен был заседать 71 депутат: каждому территориальному образованию будущей федерации гарантировалось представительство, пропорциональное количеству избирателей. Верхняя палата законодательного органа должна была состоять из 30 депутатов – поровну от каждого субъекта федерации.

Учитывая данные пропорции, а также высокие рейтинги правящей на тот момент ПКРМ (71 депутатский мандат) и то, что в Приднестровье проживали 17% избирателей, а в Гагаузии 5%, «правым» партиям при реализации плана ОБСЕ существенно затруднялась возможность получения большинства в будущем парламенте объединенной страны. Поэтому они тогда так и возмущались, пикетируя посольства России и Украины, а также миссию ОБСЕ в Молдове.

“Очевидно, что при реализации проекта “Федеративная Молдова” партии «правого» толка не наберут достаточного количества голосов у приднестровских избирателей, и новый парламент будет левоцентристским. Поэтому либералы и другие «правые» в штыки воспринимают любой вариант урегулирования, где предусматривается создание федеративного государства”, - считает Валерий Осталеп.

По его мнению, партии «правого» толка будут воспринимать в штыки вообще любой документ на тему урегулирования, потому что разрешение приднестровского вопроса им не выгодно в принципе, с точки зрения политической перспективы. “Чтобы чувствовать себя комфортно и поддерживать рейтинги, либералам и другим «правым» партиям нужны политические фобии, а сепаратистское Приднестровье, как нельзя лучше, для этого подходит. С другой стороны, вся эта истерика на тему федерализации, в том числе и со стороны Бухареста, связана с тем, что при реализации плана федерализации будет снят вопрос об исчезновении Республики Молдова как государства – никакой «унири» и никакого НАТО. А для Румынии провал темы «унири» станет геополитической катастрофой”, - заявил Валерий Осталеп noi.md.

Не выгодно приднестровское урегулирование и действующей власти, которая тоже нуждается в наличии определённых политических фобий: за восемь лет управления страной нынешний официальный Кишинёв не раз раскачивал ситуацию на приднестровском направлении, чтобы переключить внимание общества со своих провалов в экономической и социальной политике.  

Не выгодна реализация плана урегулирования и целой армии неправительственных организаций, которые вместе с европейскими чиновниками неплохо кормятся на реинтеграционной тематике. 

В настоящее время действует уже четвёртая по счёту программа  Европейского союза “Поддержка мер по укреплению доверия”. Она будет внедряться до 2018 г., а её бюджет составляет 10 млн евро.

Как показывает практика, сближать два берега Днестра за счёт западных партнёров можно абсолютно по любому направлению, главное – грамотно составленный проект. Например, несколько лет назад в рамках программы “Поддержка мер по укреплению доверия” на 59,7 тыс. евро “реинтегрировались” автоклубы РМ и Приднестровья в рамках проекта “Развитие партнёрства для сокращения числа дорожно-транспортных происшествий”. 14,7 тыс. евро стоил проект “Шахматы объединяют”, 12,3 тыс. было выделено на внедрение проекта “Содействие развитию сотрудничества через границы посредством музыки”, а 28 тыс. евро – на проект “Два берега танцуют”.   

Не особо стремятся к объединению и в Приднестровье. Как отметил Валерий Осталеп, они контролируют 400 км границы, зачем им это кому-то отдавать? Так что поддержание приднестровского конфликта в замороженном состоянии выгодно довольно большому кругу людей – и в экономическом, и в политическом, и в геополитическом плане. Поэтому любая инициатива по урегулированию, кто бы и в какой форме её ни выдвинул, будет активно отвергаться – как внутри страны, так и за рубежом. Особенно «правыми» партиями, потому что сегодня урегулирование приднестровского конфликта возможно только при одном условии – существенном сближении Республики Молдова с Россией.

К тому же Игорю Додону удалось положить несколько дополнительных политических очков в копилку ПСРМ. Как недвусмысленно дал понять в ходе переговоров в Москве Владимир Путин, в случае победы на парламентских выборах в Молдове левоцентристов, приднестровская проблема может быть решена.

Некоторые политические аналитики не исключают, что Москва может использовать приднестровские инициативы молдавского президента в своих геополитических целях. Например, в контексте приднестровского урегулирования увязать вывод российских войск из региона с международным признанием нейтрального статуса Федеративной Молдовы. 

 “Учитывая политическую расстановку сил внутри страны и геополитическую ситуацию в регионе, Игорь Додон вряд ли сможет приблизиться к разрешению приднестровского конфликта. Но если ему удастся расшевелить это болото – Тирасполь, западных партнёров, правящую коалицию, шесть правительств которой хоть постоянно и объявляли, что решение приднестровской проблемы является их приоритетом, но ничего для этого не делали, - это уже будет большим плюсом”, - считает политический аналитик Игорь Боцан.

Валерий Осталеп тоже полагает, что с реализацией проекта федерализации Молдовы на данном этапе могут возникнуть определенные сложности: “Сегодня мы живём в совершенно другом мире, не таком, как ещё 5-10 лет назад. Сегодня федерализация Республики Молдова не нужна Западу. Единственный, с кем можно говорить сейчас на Западе – это Берлин”.

А, по мнению Виталия Андриевского, важны не термины, а суть договорённостей. “Президент не должен использовать такие понятия, как “федерализация”, “федерация”, чтобы лишний раз не дразнить своих политических оппонентов. Главное, чтобы в ходе переговоров нам удалось прийти к определённому статусу приднестровского региона и договориться по целому ряду спорных и достаточно болезненных вопросов. Таких, например, как присутствие российских военнослужащих в приднестровском регионе, полная амнистия обеими сторонами участников вооруженного конфликта на Днестре, признание итогов приватизации в Левобережье (а на правом берегу далеко не все с ними согласны), и так далее. Думаю, что здесь за основу должен быть взят “нулевой вариант”, а вместо упражнений в терминологии мы должны сосредоточиться на выполнении конкретных договорённостей”, - заявил Виталий Андриевский noi.md.