11 декабря 2018, 17:30 Авторская колонка 11591

Откажется ли г-н Драгнев от фальсификаций и ксенофобии?

Проанализируем еще один дидактический перл, изданный в 2011 году на румынские деньги для молдавских детей – учебник для VI класса «Средневековая история румын». Его автор – Д. Драгнев, уже в предисловии (стр. 131) отмечает, что в учебнике пойдет речь об истории «румынского рода». Эта синтагма расистская по своей сути. Это образчик этнократической интерпретации, а значит нацистской. Ведь в соответствии с ней «инородцы» не имеют права на историю на «румынской земле».

На стр. 133 читаем: «В начале средневековья, в VI-VII веках, на территории между Тисой, берегами Днестра и Черного моря, а также в северной части Балканского полуострова утвердилось сообщество восточных романцев». Что это? Детям внушают румынские территориальные претензии к соседям?

На стр. 137-139 учащиеся узнают, что Трансильвания, завоеванная венграми, но населенная, по «теории» Драгнева, только румынами (заметьте, присутствие славян и хазар полностью игнорируется), была колонизирована секуями, сасами и тевтонскими рыцарями, которым были предоставлены широкие привилегии. Разве это не порождает ненависть и фобию в душах детей? И как же тогда они будут общаться с потомками тех «колонизаторов»?

Есть в «учебнике» также целый ряд мистификаций и фальсификаций. Так, на стр. 133 до сведения учащихся доводится абсурдный вывод, что этногенез румын «завершается в VIII-IX веках» и (стр. 134, 148, 222) что «румынский язык» «до начала VII века... почти сформировался... В VIII веке завершается процесс индивидуализации румынского языка» (Примерно за пять-восемь веков до «завершения процесса» формирования англичан, испанцев, французов, германцев, русских и т.д. и соответствующих языков. – прим. авт.). В качестве «доказательства» приводится фрагмент из византийской летописи VIII века о каких-то событиях конца VI века, когда какие-то влахи произнесли фразу «torna, torna fratre». Отсюда и вывод о существовании на тот момент румынского языка.

Большего абсурда и не придумаешь! Во-первых, слово întoarce/întoarnă существует и в других неолатинских языках: tornare (в итальянском), torna (каталонском) и др. Может, по мнению Драгнева, эти волохи были каталонцами?.. Очевидно, эта фраза была произнесена индивидуумом, говорящими на народной (вульгарной) латыни, и никоим образом ни на румынском языке, который возник на много веков позже («одновременно с румынским народом»).

Известно, что итальянский язык, например, появляется в конце IX века – X веке, французский – в конце XI века, русский – в XIV-XV веках. Очевидно, что и румынский не существовал раньше итальянского или французского языков, тем более что первый документ на «румынском» языке появляется только в XVI веке.

Говорят также о «румынах» (стр. 133, 137, 141), которых в действительности еще не было в пироде,– этноним «волох» (для VII-XIV веков) представляется идентичным этнониму «румын». Автор утверждает, что только «иноземцы... называли румын волохами» (стр. 133). Это несусветная ложь – все мунтенские средневековые документы называют население Мунтении «волохами», а молдавские – «мунтенцами». Соответственно, и люди не могли называть себя иначе. Драгнев рассказывает детям современные румынские сказки а ля Антонеску & Чаушеску.

В подтверждение своего тезиса Драгнев приводит отрывок из работы М. Костина «De neamul moldovenilor» («О роде молдаван»). В ней летописец утверждает, что коренное население называло себя «румынами». Во-первых, это всего лишь мнение романомана М. Костина. Во-вторых, и во многих других местах того же труда М. Костин говорит об общих корнях (из одного римского ствола) двух разных народов – молдавского и мунтенского. В-третьих, во всех документах государства (и мунтенского, и в особенности молдавского) и в летописях, мунтенцев называют мунтенцами, а молдаван – молдаванами, в том смысле, что они родственные, но разные народы.

Утверждение о том, что жители «румынских государств» «самоидентифицировались румынами», – это экстраполяция румынского менталитета XIX-XXI веков в средневековье и грубая, документально не подтвержденная фальсификация. Авторы претворяются, что «забыли» рекомендации Совета Европы о том, что «школьная история должна избавиться от мифов и идеологии. Она должна опираться на реальные факты, стремиться к объективности» (Рекомендации Комитета министров Совета Европы. Кишинев, 2002, стр. 15).

Известно, что термин «румын» даже в Валахии имел чисто социальный смысл – отражал название категории зависимых крестьян (крепостных). Этот термин стал признаваться населением, как этническое название народа только в последней трети XIX века (интеллигенцией – на несколько десятилетий раньше), после образования современного румынского государства, но и он был искусственно навязан «сверху» соответствующими государственными структурами.

Учебник пронизан таким абсолютно антинаучным явлением, как историческое воровство. Например, Янош Хуньяди, венгерский феодал, представлен как «румын» Янку де Хунедоара (стр. 170, 171); история так называемого «Румынско-Болгарского государства» во главе с так называемым «румыном» «Ионицэ Калояном» (стр. 141); «румынские» государственные формирования, возглавляемые людьми с именами какого угодно происхождения, только не «румынского»: Клад, Атум, Менуморут, Литовой, Сенеслав (перекрещенный в Сенеслау), Сестлав, Добротич и др. – славяне, хазары, куманы, а у «румына» Демира Драгнева все они румыны...

То же самое относится и к названиям средневековых городов Трансильвании: Варадинум (лат.), Нагиварад (венг.) – Орадя; Колошвар (венг.) – Клуж; Темешвар (венг.) – Тимишоара; Сегешвар (венг.), Сабург (нем.) – Сигишоара; Зотмар (венг.) – Сату-Маре; Нагибанья (венг.), Фрауенбак (нем.) – Бая-Маре; Важдахуньяд (венг.), Ейзенмаркт (нем.) – Хунедоара; Ноймаркт ам Мирош (нем.), Марошвашархей (венг.) – Тыргу-Муреш; Херманнштадт (нем.), Нагайшебен (венг.) – Сибиу и т.д.

Этот прием сродни тому, если бы мы назвали Константинополь IV-XIV веков Стамбулом, Кенингсберг XIII-XIX веков Калининградом, а Ленинградскую блокаду или Сталинградскую битву перекрестили бы в «блокаду Петербурга» и «Волгоградскую битву». Хотя от «румынского патриота» Д. Драгнева (в недалеком прошлом – «большого советского патриота» и «пламенного защитника дружбы молдавского и русского народов»), если потребуется, можно ожидать и этого...

Та же ситуация и с названием Валахии. Повсеместно используется название «Румынская страна» („Ţara Românească"). Это грубая фальшивка. Во всех государственных официальных документах, печатях господаря, государственном гербе есть только термины «Унгро-Влахия», «Валахия» и никаких упоминаний о «Румынской стране». Налицо его искусственное экстраполирование в прошлое националистской румынской историографией. Драгнев & Ko не могут не знать, что даже после объединения Молдовы и Валахии в 1859 году название страны было «Объединенные княжества Молдавии и Валахии», а официальным языком страны был молдавско-валашский язык.

Такого же характера мифы и о «политическом объединении Румынских государств» под руководством Михая Витязул (стр. 207-208, 218), и о «Румынском государстве Добруджа» (стр. 141, 142, 222). Однако господину академику нет никакого дела ни до европейских ценностей, ни до исторической истины, он с некоторых пор стал подвижником антиевропейской и ксенофобской идеологии румынизма.

Иосиф Белоус, Серджиу Раца, Владимир Поливцев