19 сентября 2015, 16:00 Природа и туризм 7757

Страны, которые сложнее всего посетить

Где лучше всего готовят жареных мышей, какого вкуса выдержанная верблюжатина, как спастись от разъяренного буйвола, где самые красивые пейзажи....

Ответы на эти и другие нетривиальные вопросы постарался дать Альберт Поделл в книге «Вокруг света за 50 лет: приключения в каждой из стран земли», сообщает politcunt.com.

На протяжении полувека он посетил 196 стран мира и, как отметил он в интервью журналу National Geographic, во время путешествий он пробовал все, за исключением блюд из тех видов, которые занесены в «Красную книгу».Прошлым летом мой рейс Royal Air Maroc из Касабланки приземлился в международном аэропорту Малабо в Экваториальной Гвинее, и я выполнил задачу, которой занимался 50 лет — официально и законно посетил все признанные страны Земли. А именно 196 стран — 193 члена ООН плюс Тайвань, Ватикан и Косово, членами не являющиеся, но в разной степени признанные другими субъектами международного права в качестве независимых стран.

За пятьдесят лет путешествий я пересекал страны на рикше, педикэбе, автобусе, автомобиле, минифургоне и буш-такси; некоторые — на поезде (Италия, Швейцария, Молдова, Беларусь, Украина, Румыния и Греция), две — на лодке (Габон и Германия); в Норвегии я ездил на прибрежном пароходе; в Гамбии и амазонских регионах Перу и Эквадора — на моторном каноэ; половину Бирмы пересек на моторном скутере. Я объездил всю Ямайку на мотоцикле и всю Науру на велосипеде. Еще я пересек три маленькие страны пешком (Ватикан, Сан Марино и Лихтенштейн), а отдельные части некоторых других — на лошадях, верблюдах, слонах, ламах и ослах. Я признаюсь, что не посетил каждый из 7107 островов Филиппинского архипелага и большую часть более чем 17 тысяч островов, составляющих Индонезию, но я совершил достаточно рискованных плаваний между островами на старых корытах, про которые вы читаете на последних страницах Times под заголовками вроде «В море Сулу затонуло судно, 400 человек пропали без вести».

У меня были сотни приключений в этих странах, но иногда приключения начинались еще до того, как я смог туда попасть. Трудности, которые я испытал, пытаясь получить туристические визы, по-своему научили меня чему-то о местах, куда я собирался ехать и об их отношениях с окружающим миром. (Получить визу в Северную Корею, знаменитую своим изоляционизмом, оказалось не так трудно: США не запрещает своим гражданам туда ездить, а северокорейское правительство хоть и презирает Америку, обожает деньги американских туристов и с радостью предоставляет визы — хоть и исключительно через дорогие, одобренные государством туры). Вот девять стран, в которые мне труднее всего было получить визу.

С Саудовской Аравией было действительно трудно. С 2000 по 2009 год я пытался, безуспешно и без всякого объяснения своих неудач, получить туристическую визу в Пустынное Королевство — хотя на тот момент Саудовская комиссия по туризму и древности еще ни разу не выдавала туристическую визу немусульманину. Поскольку мне было необходимо туда попасть, чтобы завершить свою миссию, я уже стал беспокоиться, что мне придется принять ислам, выучить Коран, обучаться у муллы, посещать мечеть и забыть о том, что я ультралиберальный еврей-атеист.

Особенно обидно было в 2011 году, когда я был в Бахрейне, откуда можно быстро доехать на машине по шоссе короля Фада до Саудовской Аравии. Когда я в очередной раз не смог получить визу, необычно прямолинейный сотрудник саудовского консульства мне наконец объяснил, почему так происходит. Вкратце, он сказал следующее: «Понимаете, у нас полно нефтяных денег, и нам не нужны несколько долларов от туристов. К нам каждый год совершают хадж» — ежегодное паломничество в Мекку — «два миллиона мусульман, и они никого не беспокоят. Некоторые наши консервативно настроенные граждане не хотят, чтобы немусульмане с Запада к нам приезжали и будоражили людей либеральными идеями. И нам определенно не хочется пятен на репутации в том случае, если вас поранит или убьет какой-нибудь радикал».

Наконец я нашел турагенство в Мичигане с хорошими связями, которое устроило мне поездку на саудовскую землю, выдав меня за члена команды учеников профессора археологии, эксперта по крошечным глиняным счетам, на которых производились финансовые расчеты на Ближнем Востоке где-то семь тысяч лет назад. Перелет и тур обошлись мне в 9 тысяч долларов.

Кирибати была слишком маленькой и бедной, чтобы позволить себе посольство в США в 2006 году, когда я подавал на визу. Вместо этого у нее были восемь «почетных консульств» по всему миру, и меня направили к консулу в Гонолулу, который обычно занимался сёрфингом. В конце концов я получил визу от консула на Фиджи по пути в другие тихоокеанские страны. Сегодня ситуация куда проще: уже несколько лет Кирибати не требует туристических виз у граждан США, приезжающих менее чем на месяц.

Чад требовал, и требует до сих пор, чтобы подающий на визу предъявил письмо от спонсора или отеля в столице страны, Нджамене, с приглашением в страну и указанием характера и цели поездки. Когда я туда поехал в 2012 году, только два или три тамошних отеля предоставляли такое письмо, и чтобы его получить, я должен был забронировать и заранее оплатить номер по цене 300 долларов за ночь без возможности возврата.

С бронью проблемы с въездом, однако, не кончаются.

Сразу после моего прибытия в аэропорт Нджамены офицер в форме потер пальцами друг о друга, когда я подошел, и сказал: «Деньги, деньги, деньги». Он просил взятки в 50 долларов за то, чтобы выпустить меня из аэропорта.

Я ему ответил на самом своем твердом французском, что я свою визу уже оплатил.

Его это не впечатлило: «Деньги, деньги, деньги».

Я соврал ему, что посол Чада в США меня заверил, что мне не надо будет платить еще, чтобы въехать в Чад.

Он на меня посмотрел как на простачка: «Деньги, деньги».

Я попросил его показать правила, где от меня требовалась плата.

Он на меня посмотрел как на возмутителя спокойствия.

Я ему сказал, что заплачу, только если он выдаст мне подписанный чек.

Он расхохотался и поделился шуткой с двумя коллегами, ждавшими своей доли.

Когда приблизился конец его смены и моего терпения, цена вопроса упала до 15 долларов.

У меня была только двадцатка, которую я ему отдал и попросил сдачи. Ответом мне был самый громкий хохот за день и отмашка — указание валить к черту.

Попасть в Науру для меня с 2001 по 2007 год не представлялось возможным.

В конце 60-х и начале 70-х жители этого крошечного острова в Тихом океане были богатейшими людьми на планете в пересчете на душу населения, из-за богатых и ценных залежей гуано, оставшимися на острове от птиц-рыбоедов за тысячи лет.

Последние залежи этих богатых источников фосфата были исчерпаны в 2006 году, и внезапно обедневшие наурцы были вынуждены искать какие-то новые способы существования. Сначала эта страна стала налоговым убежищем и предположительно местом отмывания денег для российских преступников. Потом она открыла лагеря интернирования для беженцев в рамках «тихоокеанского решения» для того, чтобы беженцы не добирались до Австралии и не оставались там, и, по сути, закрыла границы для всех соискателей визы, не одобренных австралийским Верховным комиссаром, чтобы иностранцы не могли следить за условиями жизни мигрантов.

Науру ослабила эти ограничения с формальным окончанием Тихоокеанского решения в 2008 году. И хотя эта страна остается местом, куда посылают многих беженцев, теперь она концентрируется на законном заработке, в том числе на туризме, и визу получить куда легче — мою оформила островная авиакомпания, и в 2011 году я наконец приехал. Но если у вас нет безумной цели посетить все страны мира, вы можете пропустить эту негостеприимную и изрытую карьерами груду известняка.

Россия не попала бы в этот список, если бы не мой четвертый визит туда в 2010 году, когда я открыл для себя минусы американского гражданства в попытках попасть в Путин-лэнд. В то время как большая часть остального мира может подать на визу в Россию, заполнив простую одностраничную форму с 21 вопросом, граждане США обязаны заполнять сложную «новую форму на основе принципа взаимности», включающую 41 вопрос, из которых многие весьма назойливы. Среди них: детали маршрута поездки, имя человека или организации, оплачивающей поездку, названия всех стран, посещенных за последние 10 лет (в моем случае их было 99), нынешнее и два предыдущих места работы, все посещавшиеся образовательные учреждения, все профессиональные, гражданские и благотоворительные организации, членом которых ты являешься или с которыми ты «сотрудничал», имена всех родственников в России, детальное описание навыков обращения с огнестрельным оружием, взрывчаткой, ядерным оружием и «биологическими и химическими веществами» (что, вероятно, может включать в себя все, что угодно, от ацидофильного йогурта до средства для очистки труб) и детали службы в вооруженных силах, включая звание и род войск.

Чтобы избежать кары в виде незамедлительного отказа за неспособность ответить на каждый вопрос, и несмотря на то, что, на мой взгляд, последний из них — не дело Кремля, я честно записал в форме, что проходя службу в ВС США, я с гордостью и патриотизмом помогал писать и редактировать официальное руководство Армии США по сооружению и размещению уборных. (К сожалению, и невзирая на мои благие намерения, из-за этого мне просто не хватило места, чтобы дописать, что позже меня повысили до сержанта, дали сверхсекретный статус и сделали командиром расчета ядерной пушки).

Сомали была опустошена десятилетиями войн и терроризма, так что она определенно нуждается в долларах туристов, но ее правительство не очень хочет, чтобы посетителей убили или похитили. Несколько отелей и гостиниц, однако, все же работают, хотя в основном они рассчитаны на дипломатов и негосударственные организации, и они занимаются обеспечением виз. Они также могут нанять как минимум четырех, а лучше — шестерых охранников, которые будут осуществлять полноценную защиту по всему периметру вокруг вас, а их командир будет находиться возле вас, обычно ища снайперов на крышах с биноклем. Этот вооруженный отряд в комплекте с двумя пуленепробиваемыми внедорожниками, поддерживающими связь по рации, обходились мне в 750 долларов в день, когда я приехал в 2012 году. С тех пор цена выросла до 1350 долларов в день, с небольшим простором для торга. Отряд обеспечения безопасности буквально необходим для получения визы, поскольку государство вас не впустит, если оно не уверено, что с вами ничего не случится. Я могу только догадываться, связан ли рост цен с повышенной туристической активностью или увеличившейся опасностью.

Хотя мои телохранители постоянно меня поторапливали, чтобы я не стал легкой мишенью для похитителей, они взяли меня на часовую прогулку по Лидо, одному из самых красивых пляжей с мельчайшим омываемым волнами белым песком, когда-либо мною виденных, где стояли некогда роскошные виллы, ни одна из которых не сохранила все четыре стены или стекло в окнах.

Судан был крепким орешком. С 2004 до 2007, когда бы я ни спросил суданское посольство в Вашингтоне о статусе своего заявления, я получал один и тот же ответ: «Его рассматривают в Хартуме».

Правительство в Хартуме скрытное и параноидальное. Оно спонсировало геноцид неарабского населения, в ходе которого с 2003 года в регионе Дарфур были убиты сотни тысяч людей, и некоторые чины из высшего руководства, включая президента, разыскиваются Международным уголовным судом. Ясно, что они не хотят пускать в страну туристов с камерами, и они устанавливают значительные ограничения на число туристов, на свободу их передвижения и на то, что им можно фотографировать.

В конце концов я отказался от официальной процедуры и пробрался туда (с камерой) благодаря другу в ООН, связавшему меня с чиновником из Арабской Лиги, а тот связал меня с подозрительным персонажем, «обеспечившим» мне въезд в 2008 году, позолотив кое-кому руки за визу.

В Йемене долгое время было слишком жарко для моего приезда. Несколько лет получить визу мне мешал хаос после Арабской весны и отставки бывшего диктатора Али Абдуллы Салеха, но потом я смог быстро получить визу и въехать на законных основаниях в недолгий период относительного мира в январе 2014 года. Но со свержением правительства хутийскими повстанцами в конце января этого года период этот закончился на неопределенный срок.

Ангола была самой трудной страной из всех, что я посетил. Ее неуступчивая визовая политика, вероятно, отражает распространенное убеждение, что иностранцы хотят только украсть местные бриллианты. Более того, правительство Анголы за многие годы почти не давало виз американцам из-за американской поддержки ангольских повстанцев в 27-летней гражданской войне, которая началась в 1975 году и унесла более полумиллиона жизней. Никому из моих знакомых не выдали визу в годы, когда я пытался ее получить, с 2004 по 2008.

Я наконец смог въехать в страну в декабре 2012 года благодаря новым связям с высокопоставленным ангольским чиновником, который смог поговорить с нужными людьми в МИДе.

В Луанде особо не на что было посмотреть, кроме как на огромные пробки и высотные краны, поскольку страна пребывала в разгаре строительного бума благодаря ценам на нефть. В сельской местности, куда я ездил, почти не было красивых естественных пейзажей, а большую часть диких животных убили в гражданскую войну; сувениры были в пять раз дороже аналогичных вещей в других странах; кухня, много позаимствовавшая у португальской, была скучной и безвкусной, а когда я попросил пакет, чтобы унести остатки еды с собой в отель, с меня взяли пять долларов.

Ангола была последней страной в мире, которую я совсем не посещал. (Мне понадобилось еще два года, чтобы посетить все страны законно — я тайком пробирался в Йемен и Экваториальную Гвинею, прежде чем вернуться туда в 2014 году с необходимыми документами, чтобы все было официально). Она была далека от идеала, но как и все страны в списке — от Науру с изрытым известняком до Сомали с пулеметчиками в Могадишу — была необходимым шагом в пути вокруг света.